Первая в мире, Обнинск Опции

[AtomInfo.Ru]

На этой фотографии - наш давний знакомый и автор, журналист из РБ Василий Семашко на крышке реактора Первой в мире.

Вася слева, а справа - директор станции Андрей Журин.

[AtomInfo.Ru]

Пока немного есть времени, добавлю чуть-чуть по истории нашего атомного города.

Одна из книг краеведов, о которых я поминал – «История становления Обнинска», автор Р.А.Гаврилова, издано в 2013 году. Возьму оттуда несколько примеров со своими дополнениями.

Исходно, как известно, никакого города не было. Была лаборатория «В» - В, как Ваня. Лаборатории «А» и «Г» создавались в Сухуми, «Б» - в 70-ом Челябинске.

В книге сказано, что есть несколько легенд, каким образом выбиралось место для «В», но не перечислено. Назову от себя одну. Дело в том, что мы находимся на «101-ом километре». Причём, если ехать по Киевскому шоссе – то вообще буквально, поворот на Обнинск после 101-ого километрового столба.

Легенда гласит, что Берия (иногда называют Сталина) взял линейку, выбрал направление юго-запад, отложил 100 км по железной дороге и сказал: «Строить здесь!».

Так или не так, но лаборатория «В» была построена там, где построена. И было это всё-таки не на пустом месте. В глухих лесах располагался довоенный Испанский детский дом, в военные годы превратившийся в колонию для малолетних правонарушителей (от 8 до 16 лет).

Малолеток привозили туда из Москвы. Это была именно колония, с вышками охраны и колючей проволокой. Здание колонии дожило до наших дней и известно многим – это главный корпус ФЭИ.

Несмотря на близость к Москве, местность была практически абсолютно глухая, со зверьём. Дикие леса вокруг Обнинска сохранялись десятилетиями. Мой сокурсник рассказал мне весёлый случай. У нас был пивбар – настоящий, в нём разливали. Однажды у пивбара он увидел пару-тройку «мужичков», рывшихся среди бела дня в мусоре. «Совсем алкаши допились!» - подумал парень. Подошёл поближе, а это не мужички. Это дикие кабаны.

Со временем леса отступали. Когда я учился в 80-ых, глухой лес был между городом и ИАТЭ (сейчас там активно застраивается). Был случай, взбудораживший многих – пропало два студента, один за другим. Тело одного быстро нашли повешенным в округе, говорят, нашли мёртвым и второго.

Ходить из ИАТЭ в город через лес стало страшно. Боялись даже парни. Идём мы как-то с моим студенческим лучшим другом (теперь он начальник, иногда даёт мне интервью), а сзади жалобный голос от незнакомого парнишки: «Ребята, можно с вами? Я боюсь!». На самом деле, ему повезло – годы молодые, так и распирало дойти до самой глухой точки маршрута, остановиться и сказать: «Ну что, парень, ты уже пришёл!». Но лень перевесила желание похулиганить

Не знаю до сих пор, раскрыта была эта двойная смерть или нет... Версии были разные, включая шпионские (город-то атомный). Например (не знаю, поступают ли так сейчас, слишком уж приём затаскали авторы детективов) – если нужно убить А. и скрыть мотив, то сначала убиваются случайные Б. и В. Но вроде бы, гибели в этот период кого-то из известных специалистов в городе не случилось – значит, версия, скорее всего, ошибочная.

Вернёмся к истории. Одними из первых научных работников в лаборатории «В» стали немцы. Это не военнопленные, это специалисты, работавшие по контракту на хороших условиях – лучше, чем у советских коллег. Первая партия приехала в августе 1946 года, среди отбиравших их были Лейпунский и Красин. Искали в разных местах, в том числе, и в лагерях.

Немецкой группой числом более 40 человек руководил профессор Гейнц Рудольф Позе. Сына его мы видели в Обнинске на торжествах в июне, но не рискнули подойти. Не были готовы к интервью.

Личность профессора Позе до сих пор хранит загадки. Один из наших краеведов отрабатывал версию, что на Позе советская разведка вышла ещё в годы войны. Физик Рунге, с которым общался фон Штирлиц – якобы и есть Позе. Проверить версию невозможно, документов нет, а если что-то и хранится в архивах, то раскроют не скоро – думаю, не раньше, чем умрут его внуки. А может, и ещё позже.

В любом случае, известно, что СССР знал о многих немецких специалистах, остававшихся в нашей зоне оккупации. Завенягинские бойцы действовали в Германии ещё во время войны. И, по крайней мере, часть специалистов осознанно ожидала прихода Советов и знала свою судьбу – переезд на работу в Союз. В мае 1945 года, ещё до Победы, завенягинцы в Берлине добыли, наверное, первый советский металлический уран – в сейфе у одного из таких специалистов. Он, готовясь к переходу в СССР, заранее перенёс кусок урана из института к себе домой, где и подарил его чекистам.

В лаборатории «В» немцы пробыли не так долго. Станцию они не увидели – ещё до этого, их перевезли в Сухуми.

Основные документы по Первой станции, прославившей Обнинск, в большинстве своём опубликованы, повторяться не буду. Но продолжая тему, приведу несколько интересных цитат о Малыхе, собранных в книге Гавриловой.

«Володя Малых, технолог от Бога. Парень самостоятельный, весёлый и весьма ехидный. Но всё по делу... Кончил в канун войны три курса МГУ, дальше учиться не довелось. Трагически погиб (в 1973 году)... от последствий военной контузии, будучи доктором технических наук, лауреатом Ленинской премии, Героем Соцтруда. Современный лесковский Левша». (Ю.А.Стависский).

«День у Владимира Александровича насыщен звонками, оперативками, встречами. Многим нужен он, многие нужны ему. Задания сотрудникам даёт в форме постановки проблем, оставляя свободу творчеству, инициативе. Всегда подчёркивает важность задачи, перспективы. Владимир Александрович не панибратствует, со всеми разумная дистанция и дело, с исполнителями тактичен.

Рабочий день В.А.Малых состоит из двух частей. Первая часть проходит, как сказано выше, а вторая начинается, когда все уходят домой, и он остаётся наедине со своими мыслями в окружении книг. Свидетели этих часов – переполненная пепельница да горящий допоздна свет. Утром он снова полон энергии, готовых решений по возникшим проблемным вопросам». (В.В.Сазонов).

На самом деле, если бы не секретность, то истинную славу Обнинску должен был бы принести ядерный космос и работы Виктора Пупко. По направлению ядерных реакторов для космоса Союз одержал над Штатами чистую победу. Нокаутом. И вклад Обнинска в этот выигрыш огромен. Не хочу никак комментировать дела нынешние с мегаваттником. Скажу только, что атомщики (теперь этим занимается НИКИЭТ) свою часть сделают, причём вовремя и результативно. И я в этом заявлении не голословен.

[Dobryak]

Немецкой группой числом более 40 человек руководил профессор Гейнц Рудольф Позе. Сына его мы видели в Обнинске на торжествах в июне, но не рискнули подойти. Не были готовы к интервью.

Позе имел славу первым в мире измерившего сечение протон-протонного рассеяния. Интересно, какой из двоих был в Обнинске: Руди или Дитрих. Руди --- был сухопарым и долговязым, сегодня уже преклонный старик. Лохматому когда-то Дитриху тоже наверное за 70, он был может чутка выше среднего роста, типичной немецкой пивной бочкой. Оба были в ГДР сотрудниками Института высоких энергий в Цойтене в пригороде Берлина (когда-то институт Кайзера Вильгельма). Руди был даже какое-то время зам.директора ЛВЭ (если не путаю).

Где-то в 80-х Дитрих на банкете в Дубне (он там был практически перманентно, жена русская) размазывал слезу (!!!!!): "Для того ли моя дочка окончила советскую школу и МГУ, чтобы какой-то вонючий немчишка трахал ее в качестве мужа!" (никаких преувеличений, это дословно!). А мы смотрели на него выпученными глазами.

После объединения Германии Руди прошел чистку и его оставили в штате Цойтена. А Дитриха вычистили, и это означало, что он остался без нормальной пенсии. Его оставили в штате ОИЯИ, но с начала 90-х с ним как-то не пересекался и след потерял.

Из других трофейных немцев через Обнинск прошел и инженер Ханс-Юрген фон Оэртцен (Oertzen), но его довольно быстро отправили в Сухуми. Его сын Вольфрам дослужился до директора института Ганна-Майтнер в Западном Берлине и даже получил в середине 90-х премию им. Флерова. Он говорил на на редкость чистом русском языке. Когда в 88-м я был у него дома, то не удивился, что его жена была русскоговорящая немка Марианна из ГДР. Во второй заезд лет через 15 вдруг за тем же столом оказалась второй женой немка Эдда из Молдавии, естественно с чистейшим русским, и я решил пошутить: "Вольфрам, так ты на русскоговорящих специализируешься?". Он на меня посмотрел строгим взглядом и с металлом в голосе сказал: "А как ты себе представлял? Немецкий язык у меня для работы, а для дома только русский язык!" И на мое изумление пояснил: "Когда мы переехали в Сухуми, то родители сказали --- это навсегда, нас никогда домой не отпустят. Значит, мы должны теперь говорить на русском. И с того дня дома был только русский." Познакомились мы в 85-м в Японии в нетривиальной обстановке, но это длинная история. Но я горжусь, что на его слова "А я в России провел 6 лет" я тут же сообразил о его подноготной и спросил, не знал ли он Дитриха Позе, на что получил ответ: "Да я с его братом Руди в советской школе за одной партой сидел...". Я потом проверял на бывавших в Институте Ганна-Майтнер: в рабочем общении Вольфрам и вида не подавал, что знает русский. Такой вот немец...

Еще один не обнинский, а дубненский след, но точнее Подберезье-2 (теперь это левобережная Дубна), Володя (Владимир Борисович) фон Шлиппе. Лет уже 6-7 тому назад по 1-му (?) каналу шел повтор фильма "Трофейные немцы" и там за работавших на том авиазаводе отдувался старший брат Володи (с ним незнаком), а за советских Карл Иванович Поташников, отец моей одногруппницы по МФТИ. Они были из приехавших в Россию немцев, после революции эмигрировали, папаша стал инженером на заводе Мессершмитта в Дессау, стал трофейным немцем, Володя успел 2-3 курса закончить в СССР, прежде чем их отпустили, стал физиком, а выйдя в Лондонском универе на пенсию, купил в 90-х квартиру в Питере, продолжил работу в ЛИЯФ и читал лекции на английском (ему что русский, что немецкий, что английский...) студентам физфака университета. Сейчас по здоровью уже удалился снова в свой Лондон, но на школах ЛИЯФ всегда с лекцией. История с ним другая: как-то, ковыряясь в Инете, нашел британский план года еще 1942-го послевоенного устройства Германии: полста графств, по одному полицейскому участку в каждом, никакой армии, никакой промышленности, только сады и огороды, и никакого образования сверх нашей семилетки. На очередной школе ЛИЯФ как-то вспомнил об этом и немедленно коллегами был морально уничтожен: "Врешь! Не могли благородные англичане такую х.... задумать!". Я робко мямлил об Интернете, что это была разработка МИД Великобритании, но в ответ категорическое "Ложь!". И тут сидевший за соседним столом Володя вдруг вступил в дискуссию: "В окрестности Дессау первыми пришли англичане, и немедленно стали чистить завод Мессершмитта. К ним подключились американцы. Потом они ушли, так как это была будущая советская зона. Но меня-то беспокоило одно: как я смогу окончить свое образование? Я пошел к своей гимназии и прочитал первый приказ британских оккупационных властей. что отныне гимназии закрываются навсегда. Я пришел домой и родители сказали: "Да, Володя, у тебя университета не будет, вот она расплата". Но англичане ушли, пришли советские, и гимназия открылась как всегда, а в 1946-м нас перевезли в Дубну". Не поверить такому свидетелю коллеги-либералы не могли, но остались вусмерть недовольными. Еще из рассказов Володи: "Немцы в Подберезье больше всего боялись, что их растащат по разным заводам, поэтому всегда подчеркивали важность коллектива и старались всячески угодить и кидались на новую работу."

Не буду разводить дальше оффтоп.

Сообщение отредактировал Dobryak - 1.8.2014, 10:13