Дэвид Локбаум: поучительные притчи об АЭС Опции

[Dobryak]

Однименная ветка была открыта мной на форуме Глобальная Авантюра 29 июня 2011, 18:10:01, когда я стал было как иллюстрацию к Фукусиме привлекать истории из Локбаума. Публика попросила собрать их в одном месте, чтобы они не тонули в ворохе околофукусимского мусора на "Ядерной" ветке Авантюры. С любезного разрешения Модератора Атоминфо (и с разрешения Администрации Глобальной Авантюры) я буду потихоньку копировать эти посты сюда.

Начну с топикстарера ветки на Глобальной Авантюре:

По просьбе трудящихся складываю в одном месте поучительные ядерные притчи от Дэвида Локбаума (David Lockbaum). Оригиналы на английском на сайте

http://allthingsnuclear.org/tagged/nuclear_power_safety

и с полдюжины были переведены профессионально на ядерном сайте

http://www.atominfo.ru/

Другие были пресказаны мной (за буквальностью перевода не гонялся, мелкие и даже катастрофические неточности в терминологии вполне возможны, так что это именно пересказы) уже в пост-Фукусимские времена по соседству на "Ядерной и углеводородной энергетике".

На "Ядерной " ветке они потонули в потоке новостей, вместе в одной куче они будут полезнее. Просьба без особой надобности комментариями эту новую ветку не забивать --- надеюсь на понимание читателей. С другой стороны, если будет у кого материал в жанре именно притчи необязательно от Локбаума, то милости прошу, но пусть это будут именно развернутые истории, а не односложные реплики.

Теперь с Господом Богом помолясь поехали:


P.S. Открывая эту ветку, я забыл волшебное слово

Disclaimer

которое лучше всего переводится как "Ну дайте же и мне право на безответственность!". С именно этого слова всегда начинается второй слайд заключительного доклада на физических конференциях.

Так облеченный высоким международным доверием и признанием докладчик, кого обязали подвести за 30-40 минут итоги недельной конференции, и кто как Папа Карло сидел на докладах, вместо банкета складывал материал и писал свои 30-40 слайдов и припас еще 30-40 на случай вопросов, извиняется перед высоким собраниeм, что:

1. Он не был в состоянии слyшать все доклады на всех десяти одновременных параллельных заседаниях.

2. Даже из того, что он выслушал, он смог отобрать только самое жареное.

3. Он не уверен, что его нюх на жареное идеален.

4. Что за время конференции он не был в состоянии перепроверить утверждения докладчиков и вынужден верить им на слово, и за их ошибки не отвечает.

Ровно так и с Локбаумом. Я не зря поставил под номером 1 историю, где он излагает свою автобиографию. Из нее видно, что он обижен на Nuclear Regulation Commision и шанса лягнуть ее не упускает. Но он не оготелая антиядерная дура Алла Ярошинская (куда она исчезла?). Локбаум инженер, а не политик. Он даже не бывший зам. министра Минатома Булат Искандерович Нигматулин, в выступлениях которого ненависть к бывшему ведомству перевешивает здравый смысл и он переходит к безответственному приписыванию или стиранию нолей. Локбаум инженер, а не манагер.

Тем не менее, в своих историях он вполне может злоумышленно опускать возможность того, что срочно вызванные пара связистов с катушками телефонного провода времен Второй Мировой вполне в состоянии за часок добежать до трамвайной линии в ближайшем городке (если доистоpический трамвай там еще есть...) и запитать от нее обесточенную АЭС. Поэтому вполне возможно, что некоторые моменты в его рассказах надо хавать, как говорят, with grain of salt and pepper = хорошенько посолив и поперчив. Но в нем даже при известном ехидстве нет тупой ненависти к ядерной энергетике, его истории попросту поучительны и их надо читать перемежая с "Мои воспоминания" известного инженера-кораблестроителя-математика академика А.Н.Крылова, книгой, чтение которой я сделал бы обязаловкой для студентов инженерных специальностей.

А уж какой язвой и ехидной бывал академик, видно из прелестной истории "Спор с юрисконсультом", которую по размеру можно процитировать и целиком:

В 1916 г было назначено совещание по выработке правил об управлении секвестрованными предприятиями. Я перед тем полтора года был председателем правительственного правления секвестрованного Путиловского завода. Поэтому морской министр И.К. Григорович назначил меня и юрисконсульта морского министерства Квашнина-Самарина в это междуведомственное совещание, бывшее под председательством тайного советника Сибилева.

Во всех случаях я был диаметрально противоположного мнения с тайным советником Квашниным-Самариным, который ссылался на кодекс Юстиниана, на Гуго Греция, на испанское законодательство и т.п. Я же ссылался на практику управления Путиловским заводом и на Устав торговый. Заседаний было больше десяти.

Наконец, было назначено последнее заседание. Квашнин-Самарин к этому заседанию подготовил длинную записку, с которой меня предварительно не ознакомил, да не ознакомил ни товарища морского министра, ни морского министра, и прочел се как будто это было мнение морского министерства. В этой записке он по-прежнему ссылался на кодекс Юстиниана, Гуго Греция и пр. Я попросил тогда слово и сказал.

--- Прочтенная записка отнюдь не представляет мнения морского министерства, а есть измышление тайного советника Квашнина-Самарина. Я могу по поводу этой записки привести лишь известный горбуновский анекдот: "В Кунавине (в Нижнем Новгороде) в каждом доме было по два дома терпимости. Один в нижнем этаже, другой --- в верхнем. Как-то одна из обитательниц лежала на кушетке у открытого окна в самой неприличной позе, в костюме прародительницы Евы. Шедший мимо маляр взял да и мазнул кистью, где следовало или не следовало. Гвалт, крик, городовой. Затем дело разбирается у мирового. Мировой затрудняется под какую статью подвести. Письмоводитель шепчет ему: "Подведите под статью о загрязнении мест общественного удовольствия"".

Если так законы толковать, то и секвестр Путиловских заводов можно подвести под кодекс Юстиниана.

Квашнин-Самарин побежал к товарищу морского министра на меня жаловаться. На другой день получаю записочку. Товарищ министра приглашает меня пожаловать в 11 ч утра в его кабинет, форма одежды --- сюртук при кортике. Являюсь. Мне через весь большой кабинет адмирал Муравьев кричит:

--- Вы опять наскандалили? Какой вы там анекдот рассказывали?

Я повторил то, что рассказывал, а затем добавил:

--- Квашнин-Самарин три дня тому назад проиграл дело в три миллиона. А через несколько дней будет дело о семи миллионах, он это дело тоже проиграет. Так и доложите министру.

На следующий же день Квашнин-Самарин был назначен в сенат. На его место назначили Книппера, который семимиллионное дело и выиграл.

Таким образом вовремя рассказанный горбуновский анекдот сохранил морскому министерству семь миллионов рублей, т.е. целый крейсер в 6000 т.


И еще один Discalimer: на Глобальной Авантюре ветка была рассчитана на пешеходов и домохозяек. Здесь тусуются профессионалы, но заблудившиеся пешеходы вроде тоже забредают. Минздрав в лице Онищенко предупреждает: автор к ядерной энергетике не имеет никакого прямого отношения. Поэтому указания бдительных профессионалов на его мелкие и ужасающие ляпы будут встречены с глубокой благодарностью.

Сообщение отредактировал Dobryak - 17.5.2013, 14:25

[Dobryak]

Fission Stories #60: Two is NOT Always Better Than One

или

Кто сказал, что два лучше одного?

Владельцы кипящих реакторов (BWR) обязаны регулярно проверять скорость ввода контрольных стержней в активную зону реактора: каждый из них при аварийном останове должен вставляться до упора не медленнее чем за 5 секунд. Цифровое табло, показывающее положение стержня, мигает при аварийном останове так резво, что о цифрах на нем от силы одно ощущение, пока наконец стержень не вставился полностью.

Написанное на бумаге не потвердилось в 1983 на реакторе блока-3 АЭС Browns Ferry в Алабаме. Щелчок тумблерочка на аварийный ввод стержня не запустил его движения. Вместо быстрого мелькания цифр на индикаторе вроде ‘48 .. 38 .. 22 .. 12 .. 00” , когда стержень с положения (в футах) полностью выдернут (48 ) пролетает со свистом до полного ввода (9), на индикаторе спокойно читалось “48, 46, 44, 42, 40, 38, 36, 34, 32, 30, 28, 26, 24, 22, 20, 18, 16, 14, 12, 10, 08, 06, 04, 02, 00.” Ни один стержень не влетал за положенные менее пяти секунд, некоторые из них ползли вообще медленнее 60 секунд. В шатном, НЕаварийном режиме стержень вставляется за примерно 48 секунд --- а тут испытания показали бОльшее время для ввода стержня в режиме аварийного останова.

Щелчок тумблерочка аварийного останова дает ток в соленоиды, которые открывают вентили в двух воздухопроводах --- это стравливает воздух из вентилей впуска и выпуска воды высокого давления. Через впускной клапан вода идет на поршень под контрольным стержнем (на кипящих реакторах чисто конструктивно все стержни подаются снизу, а не сверху активной зоны), а открытый выпускной клапан позволяет стравливать воду сверху того же поршня (воду туда загоняли чтобы стержень вынуть из активной зоны). На поршень при этом действует дифференциальное давление от 1,000 до 1,500 фунтов на квадратный дюйм (делим на 14.7 для перевода в атмосферы) и оно ращит стержни крайне резво.

После чесания затылков, на Browns Ferriers разобрались, где собака зарыта.

Перед остановом реактора на перезагрузку топлива компрессор, подпитывавший давление в вентилях требопроводов высокого давления, идущих к поршням, пахал на почти полную мощность. Тут бы и призадуматься, так как в норме он всего то должен поддувать когда давление воздуха в вентилях чутка падало ниже номинала. Кроме того, воздух в норме ходит по замкнутому кругу. Но все краны и вентили имеют привычку подтекать.Оно подтекало и на этом реакторе: не так чтобы так, но и не так, чтобы. В-общем, до самопроизвольного открывания вентилей не доходило, но компрессор гудел почти всю дорогу.

В течение кампании перезагрузки топлива ремонтники трудились над утечками воздуха. Они обнаружили, что резиновые кольцевые сальники внутри солеинодальных клапанов от старости стали жесткими, а местами так вообще растрескались --- а им для хорошей герметизации было положено быть мягкими и пластичными. Так что ремонтники решили заменить все сальники.

Хотели как лучше, но получилось как всегда. Они демонтировали соленоидальные клапана и заменили старые сальники на новые. Пуще того: надежности для они вставили вместо одного по паре сальников.

Двойные сальники утечку воздуха перекрыли. Но они перекрыли частично также проход воздуха в клапана, затруднив их продувку. В-общем, воздух прорывался в клапан или выдувался из него сквозь закрытые сальниками проходы с трудом и когда и как попало.

У некоторых из контрольных стержней воздух пробивал вначале впускной канал, у других ваначале пробивало выпускную трубу. Что в лоб, что по лбу; внесто обещанных 1000 фунтов или выше этого на кв. дюйм дифференциальниое давление на поршнях достигало еле половинку этого. Это примерно, что подается на поршень при штатном, не аварийном, вводе контрольных стержней. Отсюда понятно, почему аварийный ввод стержней растягивался за 60 сек.

Владельцы АЭС притормозили запуск реактора-3 после перегрузки топлива на 40 процентах ниминальной мощности и успели поменять сальники на 5 контрольных стержнях. Случись в этот момент ЧП, реактор смогли бы заглушить не быстрее 5 секунд, а за минуту от силы --- и это промедление было бы чревато повреждением топливных сборок.

Что берем на заметку?

Какой домовладелец не втыкал гвоздь или пятак вместо перегоревшего предохранителя? Как способ дать свет в темный дом годится вполне. Но в случае короткого замыкания или перенапряжения в сети предохранитель уже не сработает и дом может вспыхнуть и владелец останется на пепелище.

Ремонтная бригада на Browns Ferry по сути вставила жучок в сеть. Их задачей было справиться с пропускавшими воздух сальниками, из-за которых компрессор трудился почти непрерывно. Если не считать этой мелочи, ядерная безопасность пока не страдала: стержни все еще могли вставиться за штатные менее 5 секунд.

В ядерной промышленности “Configuration management” это тот технадзор, в задачу которого входит котроль. не допускающий ухудшения рабочих характеристик после ремонта, как оно случилось на Browns Ferry. Любая запчасть должна соответствовать оригиналу и по форме, и по габаритам, и по функциональности, и запчасть дожна пройти жесткую проверку и на работоспособность. Двойные сальники решали часть проблемы с утечкой воздуха, но не подходили по габаритам и форме. Нормальный технадзор такое пресек бы, но технадзор действенен только при условии, что он осуществляется на практике. Работники Browns Ferry всунули второй сальник не подумавши о последствиях.

Может двое и лучше одного, но далеко не всегда, бывает и наборот.